Языковая ситуация.
Количественные и качественные параметры.
2) Кол-во говорящих на каждом из идиомов – демографическая мощность идиомов.
Коммуникативная мощность идиомов – в каких коммуникативных сферах используется тот или иной идиом.
Без госконтроля в общественной коммуникации могут происходить сбои. Язык всегда рассматривался как важнейшее средство формирования народного сознания, ср-во сплочения нации. Поэтому перед лингвистикой стоит задача сформулировать для различных ветвей власти содержание понятия «языковая политика». Это предполагает выработку определенных идеологических принципов, но и конкретные практические действия, которые осуществляются государством, которые определяют функционирование, развитие, взаимодействие различных языков. Это всё входит в понятие языковой политики. Т.е. языковая политика является частью государственной политики. Приоритеты языковой политики зависят и от языковой ситуации в стране, и от политических целей. Самым активным этот процесс был в эпоху формирования нации. Когда феодальная система начала переходить к капиталистической. Появляются различные национальные академии. Была поставлена задача создания норм национальных языков, написание грамматик, словарей, т.к. было необходимо преодолев диалектные различия, создать на базе одного диалекта или в результате концентрации нескольких создать национальные литературные языки. В эту эпоху проводится политика ограничения сферы использования языков национальных меньшинств, т.е. государство стремилось к укреплению позиций одного языка, выбранного государственным. Позднее развивается и контр тенденция поддержания языкового плюрализма. В современной лингвистике можно выделить два направления:
1) Перспективное – языковое строительство и языковое планирование
2) Ретроспективное – сохранение и приобщение массы населения к сформированным норма и правилам, распространение этих знаний, норм в массы.
В случае перспективного направления языковой политики решаются задачи, которые бы позволили обеспечить благоприятные условия для нормального функционирования, развития различных языков, на которых говорит население данного государства. Основным инструментом в этом вопросе становится закон о языке. Разработка закона о языке осуществляется людьми из разных сфер деятельности: политики, юристы, лингвисты. Юристы устанавливают, насколько формулировки о языке не противоречат конституции, статусу государственного языка и т.д. но без лингвистов решить вопрос о языке решить невозможно.
В советское время языковое строительство задумывалось как создание письменности для бесписьменных языков + создание литературных языков на базе этих языков. Необходимо было поддерживать статус литературных языков, т.е. поощрять создание произведений. Вкладывались средства в публикацию газет, журналов на этих маленьких языках.
Ретроспективное:
Культура речи:
правильность, богатство, чистота, точность.
1) Под правильностью понимается соблюдение норм литературного языка.
2) Богатство – разнообразие ср-в, которые использует индивид в своей речи. Под чистотой, понимается отсутствие в речи нелитературных единиц, ненормативных языковых единиц.
3) Точность – использование языковых ср-в согласно их языковым определениям.
4) Логичность предполагает соблюдение логических связей между отдельными частями одного предложения и разными предложениями одного текста.
5) Выразительность – способность привлекать и удерживать внимание собеседника к сообщаемому.
6) Уместность – соответствие речи целям и задачам коммуникации.
7) Убедительность – способность вызывать доверие у собеседника.
8) Доступность – незатруднённое восприятие речи собеседником
Проблема общения различных диалектных общностей решается, к примеру, благодаря койне. Если речь идёт о различных языках, то используются пиджин с упрощённой грамматикой и ограниченный определенной сферой тематики. В России есть два пиджина: на границе с Китаем – Манмачинский , второй – результат контакта поморов (Баренцево море) с норвежцами – Русенорск .
Всего в мире 50 пиджинов.
Искусственные языки восходят к Декарту. Делятся на два типа: априорные и апостериорные. Априорные языки не основываются ни на каких естественных языках. 1879 – Волапюк (Шлейхер).
Полуязычие – когда родной язык не в полной мере и иностранный не в полной мере. Суржик\тросянка.
Гендерная лингвистика
Акустические различия – высота тона мужчин и женщин различная. Более разнообразен рисунок мелодии голоса. Словарный запас женщины менее богат, разнообразен, женщины чаще используют модальные и оценочные слова, а мужчины чаще обращаются к ненормативной лексике. Различия в синтаксисе, мужчины больше используют запутанный синтаксис, а женщины линейный синтаксис. Дискурсивные различия: женщинам больше присущи фатические речевые акты, т.е. поддержания комфортной ситуации. Мужчины более ориентированы на решение задач, как правило, используют практику навязывания своего мнения, позиции, стремятся доминировать в общении, используют тактику коммуникативного соперничества. Женщинам свойственна тактика коммуникативного сотрудничества. Тематически речь мужчин отличается. О работе, политике, женщинах, налогах, здоровье. Женщины: семья, дети, повседневные заботы. И на морфологическом уровне есть различия. Женщины любят уменьшительно ласкательные суффиксы и т.д.
Феминистская критика языка – язык в целом андроцентричен, создавался мужчинами, отражал мужские ценности, а все женское – отклонение, чуждое.
Во многих языках имеет место отождествление понятий человек и мужчина, т.е одно слово для выражения этих понятий. Многие слова для женщин являются производными от мужских слов (билетерша и т.д), причем в них содержится некий элемент уничижительности, пренебрежительности.
Когда мы говорим о группе людей по профессиональному признаку, где присутствуют лица обоих полов, то обобщенное название профессии пойдёт по мужскому роду.
С точки зрение мускулинности и фемининности характеризуются языки в целом. Т.е. народам в целом тоже присуща эта традиция.
Русскому человеку свойственно подчеркивать ограниченность познания, непредсказуемость жизни. Неагентивность жизнь – не распоряжаемся жизнью, ограничены в возможности контролировать. Отмечается абсолютизация моральных признаков человеческой жизни. Душа, тоска, судьба – главные концепты русского языка. У русских на первом месте стоит понятие человек, потом дом. У англичан на первом стоит я, а русских я на 36м месте.
Когнитивность – изучение ментальных процессов. Наилучший доступ к изучению ментальных процессов даёт язык. Сложность когнитологии заключается в её интердисциплинарном характере, т.е. много других дисциплин вовлечено.
У истоков когнитивной лингвистики стояли психолог Джордж Миллер и Ноа Хомский.
Все когнитологи признают исключительную роль лингвистики в формировании этой науки. Стененко: сложите вместе логику, лингвистику, психологию и математику и получите когнитологию.
Когда когнитология только начинала формироваться, её отождествляли с изучением языка с неким новым ракурсом. Появилось много новых программ, в которых язык был главным объектом исследования, цель – создание некой интегративной системы с мышлением, языком и поведением человека. Многие когнитологи пытались определить предмет науки как когницию – вся познавательная деятельность человека. Выделение из когнитивной науки такого раздела как когнитивная лингвистика вполне логично. Основатели – Лакофф, Ленекер и Толме. Когнитивная лингвистика рассматривает человека как хомо локенс – своей главной целью она ставит выяснение того, как происходит процесс усвоения человеком языка.
Представители этого направления сразу отвергли идею Хомского об автономсти синтаксических структур. В центре их внимания - семантика.
Задача – выявить, как связаны лексические и грам значения с когнитивной системой человека, с ментальными моделями в сознании и как он выстраивает связи между разными областями знаний. Такие традиционные виды когнитивной деятельности, как логическое рассуждение, перестают волновать ученых, а понятие прототипа, идентификации ставят в центр внимания. В России когн лингв – лингв направление, в центре которого язык как некий общий когнитивный механизм\инструмент, система знаков, которая играет ведущую роль в интерпретации и трансформации знаний, кодировании знаний – Кубрякова.
Среди важнейших вопросов – вопросы категоризации, соотношения концептуальных систем с языковыми, понятие ментальных репрезентаций, какие языковые привязки существуют и т.д. когнитивная лингвистика имеет много точек пересечения с семиотикой.
Выделяют три раздела:
Когнитивная грамматика
Когнитивная семантика
Когнитивный дискурс
Когнитивисты полагают, что грамматика представляет собой такое конвенциональное отражение семантических структур.
Языковая способность рассматривается как часть когнитивных способностей человека.
Манфрид Бирвиш – объектом когнитивной лингвистики является языковое знание или ментальная структура, которая определяет языковое поведение человека, т.е. как происходит производство вербальных высказываний.
Полагают, что можно формализовать определенные ментальные процессы человека по типу компьютерных программ.
Бирвиш ищет ответы на?
1) Что такое языковое знание
2) Как приобретается языковое знание
3) Как действует языковое знание
Еще более конкретизирует задачу когнит лингвистики – дешифровать биологическую программу, с помощью которой происходит овладение языком.
Действительность проэцируется в семантику языка, но отличается от реальной действительности. Эти отличия вызваны различиями человеческого организма, влияниями разных культур, различиями в структурах языков. Возникает вопрос, насколько адекватна языковая картина мира по отношение к реальной действительности. Когнт лингв создает фрагменты языковой картины мира, концептуальной картины мира применительно к разным языкам, но они сопоставимы.
Концептуализация – способ общения человеческого опыта, который человек использует в своем высказывании.
Важно описать специфику концептуализации специфики, присущей каждому языку.
Ментальная репрезентация – внутреннее мыслительное представлениие о внешнем мире.
Относится и к единице такого представления, т.е. является неким знаком, поэтому связь с семиотикой.
В какой форме существую ментальные репрезентации в голове человека.
Сперва говорили только о вербальных репрезентациях. Про другие типы заговорил впервые Пейвио. Говорил об образных репрезентациях, а точнее картиноподобных репрезентациях и языкоподобных.
В настоящее время более употребимы термины: аналоговые репрезентации (картиноподобные) и пропозициональны репрезентации. Главным типом является – пропозициональные.
Пропозиция – все внешние события, объекты, факты в их взаимодействии, взаимной связи. Имеют место связи между разными сущностями. Т.е. связи между разными сущностями, фактами - пропозициональные знания.
Не поддается непосредственному наблюдению.
То, что когнитинвые лингвисты ввели терминой ментальной репрезентации говорит о том, что они понимаю суть познания в построении неких психических коррелятов каким-то внешним объектам, фактам.
Вся познавательная дейятельность человека – когнеция, формирует в нас умение сравнивать объекты, сопоставлять, выявлять сходства у объекта. Для подобного рода операций и существует термин концепт.
Концепт – индивидуально-личностное смыслвое образовние, которое замещает значение, которые объективно закреплены в сознании. Возникает в результате взаимодействия разных факторов. Концепт добра, любви, количества, и т.д.
Конецепт имеет полевую структуру – стабильный центр и расплывчатую периферию.
Концептуальная структура\система – ментальный уровень, на котором хранится сосредоточенно вся совокупность концептов.
Эта гипотеза была высказана Джекендофом. Способность к образованию концептов является врожденной, и частью её является знание неких правил образования концептуальных систем и развитие этих систем зависит от человеческого опыта, в том числе и от языкового. В отечественной лингвистики их разрабатывал Павилёнис. Он понимал концпт систему как систему мнений, знаний о мире, которая отражает весь познавательный опыт человека, которая формируется разными путями, зрительно, моторно, совместно с языковым.
В качестве компонентов концептуальной системы выступают отдельные смыслы – концепты, которые формируются в процессе познания мира и отражают инфу об этом самом мире.
Критика когнитивной лингвистики:
Цели важные, но сама реализация этих целей и задач вызывает нарекания. Черезчур технократический подход к тому, что представляет собой человеческое познание. Исключаются из сферы изучения эмоциональная составляющая, воля, интенция. То, что это культурно и социально-исторический процесс, когниция, этот процес в когнитивной лингивистике отражение не нашёл. Не учитываются культурологические особенности. Нет чёткого разграничения между науками, дисциплинами. Самое большое возражение вызывает уподобление человека компьютеру. Чрезмерна преувеличена роль компьютера в познавательной деятельсти человека. Много слишком внимания к вопросу переработке человеком информации, её анализе. Эти вопросы постепенно увели лингвистов от задачи изучения значения, вопросов моделирования человеческого сознания.
Соотношение языка и мышления.
Носит интердисциплинарный характер.
Кто-то их отдожствляет, как например Гумбольдт и Соссюр.
По Соссюру мышление представляет собой только часть языка.
Язык Соссюр понимал синтез мысли и звука.
Август Шлейхер пытался провести границу. Рассматривал язык как форму, средствами которой организуется и отражается мысль. А мышление – содержание данной формы.
Такого же мнения придерживался Бенвинист.
Можно свести всё к двум мнениям:
Вербалистов, которые считают, что мышление имеет только языковую привязку
Антивербалистов
Никакой связи между ними не усматривали лингвистические формалисты, дескриптивисты.
Задача выявить характер связи.
Выгодский утверждал, что известная часть процессов речи и мышления не совпадает. Значит, не все формы мышления отражаются в языке, имеют языковую привязку. Но не все формы представляют собой отражение мышления.
К примеру, образное мышление.
Бывает, говорим, но не мыслим. К примеру, при отработке фонетики.
Невозможно полностью отождествлять язык и мышление.
Выготский предложил ограничить мышление только речевым мышлением, т.е. мышление, которое осуществляется в речи. Эти два явления – феномены человеческой психики, это их объединяет, значит надо изучать психические процессы человека.
Ставили различные эксперименты. Наблюдали за читающим человеком, признаком работы мысли являлась остановка глаза, моргания.
Не только язык, но и мышление имеет знаковую форму. Человек мыслит также знаками. Человека отличает умение оперировать искусственными знаками.
Единицы мышления:
Основная единица – понятие.
В 20е годы Выготский написал «Развитие высших психических функций». Высказывает мысли, близкие к мыслям Сеченова. Человеческое мышление проходит две стадии:
1) Формирования предметной мысли или чувственных конкретов.
2) Преобразование их в абстракты - идеализация
Иллюстрация этого – наблюдение за детьми, как формируется их речи. Как дети сперва начинают действовать с конкретными предметами. Берёт мяч и идёт к родителями – конкретное предметное действие, а потом учится действовать с предметами в голове.
Переход от конкретного предмета к действию мыслительному символизирует возникновение мышления.
Человек мыслит символами. Происходит преобразование материального в идеальное. Процесс этого преобразования не совсем ясен, но некую аналогию с этим мы можем провести. Совершается приблизительно так же, как перевод с одного языка на другой.
Психолингвистика
Природа и структура языковой способности.
Леонтьев – дисциплина, изучающая речевую деятельность. Речевую способность человека, как она реализуется в речевой деятельности.
В зарубежной психолингвистике, и в частности в США были разные понимания предмета лингвистики.
Осгуд – психолингвистика изучает те процессы, в которых интуиция говорящего преобразуется в шкалу кода, культурного кода, принятого для общества, и эти сигналы преобразуются в сознании слушателя. Т.е. стимул и реакция, т.е чистый бихевиоризм.
Эрвин Трип – наука об усвоении и использовании структуры языка.
Фрес – наука, изучающая соотношения между экспрессивными и коммуникативными потребностями, которые предоставляет нам язык.
Предопредилили они три направления:
1) Осгуд – реактивность, индивидуализм. Аттавизм
2) Миллер и Хомский – признание врождённости правил оперирования языком.
3) Фрес, Пиоже, Москович – социологическое направление.
Природа языковой способности(Хомский – способность к усвоению языка, которая передается генетически, является врожденной, предопределяет овладение языком):
Лурия очень критически относиться к этой идее, т.к. представляет собой тупиковую ветвь.
Ленц, занимавшийся поведением животных, показал что, у животных есть инстинктивные врожденный формы поведения.
Бехтерева – показала некие функции нейронов в речепроизводстве.
Гуление – первуая стадия у детей, в том числе и глухие дети. Вторая стадия –лепет, которая наступает только у слышащих детей.
Вторая теория – языковая способность – прижизненно формируемая способность на биологической основе.
Структура языковой способности:
Предполагается, что языковая способность – совокупность, система, включающая правила реализации этих элементов. Имеет иерархическое строение, можно выделить ряд компонентов (фонетический, лексический, семантический компонент и т.д). компонеты эти связаны определенными отношениями. Способ хранения язык в человеческом сознании. При этом в голове эта способность отражается не совсем так, как язык описывается в грамматиках. Она носит более обобщенный характер. Лексикон в голове человека организован по ассоциативным связям. Эти ассоциативные связи возникают на основе индивидуального опыта. Что касается грамматики, то считается, что она существует в сознании в виде набора правил, которые носят не описывающий, а предписывающий характер. Особое место занимает семантика. Семантика в голове говорящего существует вввиде неких когнитивных структур, т.е. структуры познавательного характера, которы дают представление об окружающей действительности. Затем человек начинает овладевать квалификационными характеристиками предметов, и закрепляется в сознании.
Значение и смысл. Значение- то что объективно выработано обществом, что фиксируется в словарях, а смысл – некая часть значения, которую мы используем для сия минутных целей. Эта часть обладает некой долей субъективизма.
Языковая интенция, затем включается программа для порождения речи, активирующая процессы для производства речи. Мы выбираем, какой элемент объективной действительности мы хотим вложить в нашу речь. Затем идёт собственно языковая организация высказывания. Выстраивается лексико-семантическая организация. Затем лексико-грамматическая, затем синтаксическая, затем фонетико-артикуляционная. Дальше этап, который отличает человека. Соотнесение того, что мы думаем с тем, что мы сделали. Мы анализируем, всё ли задуманное мы реализовали.
Структура языковой личности.
Антропоцентризм знаменует тенденцию поставить человека во главу угла во всех теоретических предпосылках научного исследования и обусловливает его специфический ракурс (Кубрякова 1995: 212). Одним из конкретных проявлений антропоцентризма можно считать возникновение категории ЯЛ (Караулов, 1987).
Введение в исследовательскую парадигму субъектов текстовой деятельности, говорящего или пишущего (автора) и слушающего или читающего (реципиента), - постулата, объединяющего все прагматические разработки - способствовало перемещению интересов языковедов с таксономии лингвистических единиц в область функциональных характеристик языка и текстовой деятельности, то есть в область изучения языка в действии. Субъективность, являясь одним из фундаментальных свойств естественного языка, выражается в предназначенности его единиц к реализации субъективности текстовой деятельности и текста (Баранов, 1993: 7-8).
Аргументами, мотивирующими жизнеспособность этой категории (ее познавательную ценность), служат два свойства ее внутренней смысловой структуры: (1) способность к метаморфозе, к примирению крайностей и (2) гибридный характер (т.е. синтез психологического и языковедческого знания (Ляпон, 1995: 260-261)). Сам факт возникновения сдвоенных дисциплин (антрополингвистика, психолингвистика, социолингвистика, прагмалингвистика, коммуникативная лингвистика и т.п.) означает, что, с одной стороны, от лингвистики ждут прояснения вопросов антропологии, психологии, социологии, но, с другой стороны, вне обращения к указанным наукам невозможно описать некоторые релевантные свойства языка. Попытки все более углубленного осмысления феномена ЯЛ привели к появлению новых исследовательских направлений - психиатрического литературоведения, в рамках которого осуществляется деление писателей на типы в соответствии с тем мироощущением, которое выражается в их произведениях (Белянин, 1996); семиосоциопсихологии, акцентирующей внимание на знаковом общении как обмене текстуально-организованной смысловой информацией (Дридзе, 1996); биолингвистики - системно-аналитической семиологической области исследования речевых, мыслительных и мнемонических возможностей и способностей человека, с одновременным философским их освещением (Нечипоренко, 1996); лингвистической персонологии, формирующейся на философских концепциях персонологии, персонализма и теории ЯЛ (Нерознак, 1996); речеведения как особой области исследований речи во всем многообразии ее коммуникативных и социокультурных проявлений (Шмелева, 1996); контактной лингвистики (Шамне, 1997).
Интересен тот факт, что становление когнитивного подхода включает психолингвистику в круг исследований, связанных с установлением природы и видов знания, вовлеченного в пользование языком, проблемами языкового сознания и ЯЛ, картины мира и т.д. (Залевская, 1998: 81-94).
Мнение о том, что для всякого явления языка должен быть найден его психологический источник, что классификация языковых средств должна исходить из их психических субстратов, выведение наблюдаемых языковых данных из того, что язык создан “по мерке” человека, - это мнение высказывалось в мировой и отечественной лингвистике неоднократно (Вежбицкая, 1997; Винокур, 1993; Гумбольдт, 1985; Дюнфорт, 1997; ЛЭС, 1990; Пузырев, 1995; Фосслер, 1966; Шаховский, 1987, 1998; Чейф, 1975 и др.). Язык как идеальная система, служащая одним из способов хранения информации и выражения самосознания личности, дает возможность ее лингвистического познания. Обращение к языку рассматривается сегодня как наиболее простой доступ к сознанию прежде всего потому, что все объяснения о любых объектах выступают для человека в форме вербализованного их описания (Кубрякова, 1992: 11).
Антиномия “язык в человеке” и “язык вне человека” - язык как индивидуальное явление и язык как социальное явление (Гумбольдт) - в рамках антропологической парадигмы проявляется в условном выделении ЯЛ и речевой личности. В таком случае “языковая личность” отражает подход к языку как целостной, потенциальной знаковой системе, “речевая / говорящая личность” воплощена в индивиде, актуализирующем в процессе текстовой деятельности абстрактную языковую систему. Заметим, что более универсальным в употреблении является термин ЯЛ как диалектическое сочетание коллективного / общего (язык-система) и индивидуального / единичного (язык-речь).
В рамках новой дисциплины - лингвистической персонологии, по В.П.Нерознаку, - противопоставляются полилектная (многочеловеческая) и идиолектная (частночеловеческая) личности, а фактически - этносемантическая личность, в понимании С.Г.Воркачева (Воркачев, 1996; 1997) и индивидуальная, речевая личность как член определенного социума. Основой выделения речевой, идиолектной личности служит изучение человека как носителя речи. Термин ЯЛ используется для описания обобщенных характеристик, объединяющих группы людей по возрасту, образованию, профессиональному признаку (ЯЛ писателя, врача, ученого), по типу речевой культуры, носителем которой она является: ЯЛ носителя элитарного, среднелитературного, литературно-разговорного, фамильярно-разговорного, просторечного, жаргонизирующего, народно-речевого типов (Сиротинина, 1998: 3; Кочеткова, 1999). Так, например, М.М.Бахтин употреблял 2 варианта “речевого субъекта”: 1. Как своеобразного “автора”, коллективного носителя (народ, нация, профессия, социальная группа и т.п.), получаемого при трансформации языков, диалектов, языковых (функциональных) стилей в “мировоззрения (или некие языковые или речевые мироощущения), в “точки зрения”, в “социальные голоса” и т.п., производимой художником, создающим типические или характерные высказывания типических персонажей (Бахтин, 1997: 329) и 2) как реального говорящего, реального автора конкретного высказывания (Бахтин, 1997: 333-334).
Учитывая знаковую опосредованность человеческого сознания, А.Г.Баранов предлагает понятие семиологической личности, которая как зонтичный термин включает в себя и языковую, и говорящую личности. Последние находятся в отношениях дополнительности и отражают разные подходы к определению функций языка: исходя из языка как целостной знаковой системы, или - из акта коммуникации.
ЯЛ как объект лингвокультурологии, определяемый организацией собственного культурного пространства, допускает номинации следующего порядка: Русская ЯЛ (Караулов, 1988), ЯЛ Западной и Восточной лингвокультур (Снитко, 1998: 88-89), этносемантическая личность, то есть закрепленный в лексической системе базовый национально-культурный прототип носителя определенного языка, составляющий вневременную и инвариантную часть структуры речевой личности (Воркачев, 1996: 16 -17); словарная личность, моделируемая на основе словарных данных (Карасик, 1994); модальные личности, воплощающие типы национального характера, например, английский аристократ, русский интеллигент, немецкий философ (Пивоваров, цит. по Карасик, 1996: 5); полилектная (многочеловеческая) ЯЛ, олицетворяющая общенародный язык, историю которого можно представить как смену языковых состояний (индивидуаций) (Нерознак, 1996: 113).
Наиболее общие культурно-исторические типы ЯЛ как объекта филологии - поэт и ритор, выделяемые в соответствии с видами словесности - поэзией и прозой (Романенко, 1995: 25-26).
Лингвистическая персонология (Нерознак, 1996) выделяет применительно к частночеловеческой ЯЛ два основных ее типа: 1) стандартная ЯЛ, отражающая усредненную литературно обработанную норму языка и 2) нестандартная ЯЛ, которая отклоняется от установленных языковых образцов - “верхи” и “низы” культуры языка (Нерознак, 1996: 114). К “верхам” языковой культуры могут быть отнесены прежде всего писатели, мастера художественной речи, создающие тексты культуры, элитарные ЯЛ (Сиротинина, 1998).
В науке существует мнение о том, что исследование не только языка, но и психики усредненного человека (“антропология усредненности”) не дает никакого ключа к пониманию индивидуальности (Ремнева, Комлев 1997: 53). Чем богаче личность, тем с большим трудом она укладывается в классификационные рамки. Ни одно измерение не исчерпывает личность, тем более, если речь идет о человеке неординарном, “человеке эстетическом”, “харизматической личности”, то есть личности нравственно обаятельной, увлекающей за собой других, будь то в обыденной жизни, искусстве или политике (Степанов, 1997: 590). Именно в речи наиболее ярко проявляется “антиномия уникальности и стереотипа, которая лежит в основе различий между собственно коммуникативной ролью говорящего и коммуникативной же, но имеющей эстетическую добавку” (Винокур, 1993: 53).
Заметим, что для теории литературной коммуникации существенно важным явилось обнаружение известного параллелизма между свойствами художественного текста (Далее - ХТ) и речевым актом вообще. Язык художественной прозы отличается от разговорного языка прежде всего коммуникативной ситуацией, в которой происходит передача сообщения от одного субъекта другому. По мнению М.М.Бахтина, возникновение всех литературно-условных персонажей авторов, рассказчиков и адресатов вызвано тем, что вторичные жанры сложного культурного общения (романы, драмы, научные исследования всякого рода и т.п.), как правило, р а з ы г р ы в а ю т различные формы первичного речевого общения. Но самое сложное и многосоставное произведение вторичного жанра как целое является единым реальным высказыванием, имеющим реального автора и реально представляемых этим автором адресатов (Бахтин, 1997: 204).
Е.В.Падучева полагает, что нарратив характеризуется неполноценной коммуникативной ситуацией, в которой Говорящего и Слушающего заменяют соответственно Повествователь и Читатель (Адресат) (Падучева, 1995: 41-42). Заметим, что полноценность и адекватность общения, коммуникативный успех зависят не только от типа коммуникации, но и от коммуникативной компетенции участников общения, базисными составляющими которой, по мнению Д.И.Изаренкова, принято считать языковую, предметную и прагматическую компетенции (Изаренков, 1990: 20). А.Г.Баранов ведущей считает когнитивную компетенцию, в которой другие проявляются как варианты (Баранов, 1997), например, “литературная или поэтическая компетенция” (Korte, 1991: 14). Неполноценность “неканонической коммуникативной ситуации” восполняется, таким образом, когнитивной компетенцией писателя. Эту мысль можно проиллюстрировать следующим высказыванием В.Дильтея: “...Со всех сторон приходится слышать, что в Лире, Гамлете, Макбете скрыто больше психологии, нежели во всех учебниках психологии, вместе взятых” (Дильтей, 1996: 29). Не случайно одна из функций художественной литературы - имянаречение человеческих эмоций, ее можно определить как депозитарий имен эмоций и эмоциональных ситуаций (Шаховский, 1998: 82). Именно в этом свойстве художественной литературы заключается ее вечная ценность.
Подход к рассмотрению ЯЛ с лингводидактических позиций, абстрагируясь от психических механизмов, позволяет рассматривать ЯЛ как носителя языка, а не носителя механизмов речевых актов (Богин, 1984). Г.И.Богин выделяет уровни развитости ЯЛ (уровень правильности, уровень интериоризации, уровень насыщенности, уровень адекватного выбора и уровень адекватного синтеза), которые позволяют построить перечень ее готовности к речевой деятельности.
В мировой науке о языке понятие ЯЛ связывается прежде всего с именем Й.Л.Вайсгербера, который дает свое понимание языковой способности человека как способности в самом широком объеме удерживать с помощью знаков жизненные впечатления, перерабатывать их, соотносить с другими и таким образом постепенно приобретать общее представление об этих явлениях, владеть миром, отвлекаясь от частного впечатления. Применение и воздействие этой языковой способности обнаруживается далее в виде мышления и говорения, проходящих в языковой форме, действия на основе языкового размышления (Вайсгербер, 1993: 121).
В отечественной науке о языке категория ЯЛ как совокупность "способностей и характеристик человека, обусловливающих создание им речевых произведений (текстов)" наполнилась особым теоретическим содержанием прежде всего благодаря трудам Ю.Н.Караулова (Караулов, 1987). Ю.Н.Караулов уточняет известный тезис Ф.де Соссюра о том, что за каждым текстом скрывается языковая система и предлагает иное прочтение этого известного постулата: "За каждым текстом стоит языковая личность, владеющая системой языка.") Под ЯЛ ученый понимает человека, способного создавать и воспринимать речевые произведения (тексты), различающиеся "а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью (Караулов, 1989: 3).
Такой подход к ЯЛ диктует особый набор исследовательских эвристик. В центре внимания оказывается не значение как таковое, а “значение говорящего” и “значение слушающего”. В зависимости от цели исследования структура ЯЛ может быть рассмотрена в двух аспектах. С точки зрения собственно лингвистической, которая может быть охарактеризована как точка зрения по-преимуществу констатирующая, исчисляющая и классифицирующая, ЯЛ, как показал Ю.Н.Караулов, складывается из ее лексикона, грамматикона, семантикона, прагматикона и тезауруса (Караулов, 1987).
С точки зрения прагмастилистической, которая может быть охарактеризована как точка зрения по преимуществу интерпретирующая, нацеленная на истолкование полученных в ходе лингвистического анализа данных, ЯЛ - это сумма иерархически организованных “аспектов Я”, а именно: аспекта “физико-биологического”, социального, эмоционального, когнитивного (“интеллектуального”), аксиологического (“ценностно-потребностного”), этического, эстетического и других (Суран, 1994: 2). Существует и библиопсихологическая точка зрения, выдвинутая Н.А.Рубакиным, согласно которой в исследованиях книжного дела необходимо идти таким путем: “через изучение чтения и читателя к изучению произведений слова, и только после того к изучению авторов” (Рубакин, цит. по: Белянин, 1988: 37).
Понятие ЯЛ эксплуатируется разнообразно. Оно эффективно "работает" в некоторой системе понятий, и вне ее объяснительная сила снижается. Заметим, что исследование мышления и говорения, проходящих в языковой форме, невозможно без понятий языковой / речевой способности, под которой понимают область виртуальных элементов (Балли), нечто вроде потенциального знания (Хомский), психофизиологический механизм, обеспечивающий овладение и владение языком (Леонтьев), общность языковой одаренности (Фосслер).
Большей объяснительной силой в круге проблем речевой деятельности обладает, по нашему мнению, понятие языковой способности, под которой А.М.Шахнарович понимает некоторую систему элементов (фонетический, лексический, грамматический и семантический компоненты) и правила их реализации. Языковая способность представляет собой динамическое образование, механизм, обеспечивающий использование "психологических орудий". Сам же процесс использования этих орудий, культурные правила их выбора и ситуативная организация находятся вне собственно языковой способности. Они принадлежат коммуникативной компетенции, которая вместе с языковой способностью составляет ЯЛ (Шахнарович, 1995: 213, 214, 223).
С точки зрения целостно-системного субстратного подхода (А.В.Пузырев), предусматривающего деление внутреннего устройства ЯЛ на личность 1) мыслительную (мыслящую), 2) языковую (владеющую определенным языком), 3) речевую (говорящую) и 4) коммуникативную (коммуницирующую), представим наше понимание ЯЛ автора художественного произведения в четырех ипостасях: 1- личность как обладатель не только словесно-логического, но и образного мышления, которое характеризуется непреднамеренностью и эмоциональной насыщенностью; представитель определенного менталитета; 2 - личность, владеющая языком, представляющим собой единство языка как абстрактной языковой системы и языка как деятельности; 3 - личность, чья индивидуальность и единственность проявляется в художественном тексте (как высказывании), который представляет собой актуализованный отбор языковых средств; 4 - личность, обладающая высоким потенциалом когнитивной компетенции; ведущая вечный диалог в понимании М.М.Бахтина, происходящий между автором произведения и героем, между автором, читателем и нададресатом.
Создавая художественное произведение, ЯЛ в силу специфики своей деятельности вынуждена проигрывать множество социальных ролей и может быть представлена как “сумма социальных ролей, играемых данным членом общества” (Маслова, 1997: 94). Кроме того, в литературном речевом акте всегда можно заметить стремление автора не просто навязать читателю свой тезаурус, т.е. дать определенное число сведений о мире, но внушить ему те ценностные ориентиры, которые он, отправитель речи, художник, творец, личность и член общества считает важными для других людей и тем самым для себя самого.
Таким образом, введение категории “языковая личность” поставило перед лингвистикой наряду с традиционными и нетривиальные задачи: частью собственно лингвистического исследования оказываются цели, мотивы и задачи речевой деятельности человека. ЯЛ характеризуется не только степенью владения языком, но и выбором - социальным, личностным - языковых средств различных уровней, а также видением мира, определяемым его языковой картиной. Антиномия “язык - речь” оказывается лишенной присущего ей антагонизма. При достаточно разработанном инварианте структурного представления данной категории (см. работы Ю.Н.Караулова, Г.И.Богина, А.М.Шахнаровича и др.), варианты - исследования ЯЛ как носителя обобщенного типа или как конкретной ЯЛ - во всем многообразии подходов и аспектов - практически неисчерпаемы и всегда актуальны.
В соответствии с целями нашего исследования, мы определили творческую ЯЛ автора как субъекта, обладающего языковой способностью, которая в совокупности с когнитивной компетенцией и, преломляясь сквозь призму (творческой) эстетической текстовой деятельности, позволяет ему создавать художественные произведения (тексты).
В следующем параграфе речь пойдет о соотношении понятий “ЯЛ” и “автор”.
Краткое описание
Целью работы является анализ основных направлений, выработанных в современном языкознании, к изучению языковой личности.
Длительное время в культурологи сохраняется тенденция к наиболее глубокому изучению человека: его природы, внешности, внутреннего мира, менталитета и т.д. Одним из актуальных направлений исследования является осмысление феномена человека через естественные языки.
Введение………………………………………………………………………3
Изучение языковой личности представляющей какую-либо социальную группу……………………………………………10
Изучение языковой личности в национальном аспекте …….10
Заключение………………………………………………………………….12
Библиография…………………………………
Прикрепленные файлы: 1 файл
Введение………………………………………………………… ……………3
- Понятие «языковая личность»…………………………………………...5
- Направления в описании языковой личности……………….…………8
- Изучение индивидуальной языковой личности………………9
- Изучение языковой личности представляющей какую-либо социальную группу……………………………………………10
- Изучение языковой личности в национальном аспекте …….10
Заключение…………………………………………………… …………….12
Библиография……………………………………………… ……………….14
Введение
Во 2-й половине XX века ученые-языковеды стали исследовать роль человеческого фактора в языке, по-новому посмотрев на такие проблемы как язык и мышление, национальный язык определенного этноса, язык и картина мира, языковая личность и др. Являясь одной из активных форм познания действительности, язык дает нам реальный образ мира, постичь который человек стремился на протяжении многих веков. Исходя из этого, возникла проблема изучения языковой личности, которая является ядром мировоззрения.
Новейшие исследования в области коммуникативной лингвистики открыли перспективы изучения проблемы языковой личности. Все чаще и убедительней лингвисты говорят сегодня о языке как способе вербализации человеческого общения в процессе совместной деятельности людей. Анализ языковой личности неизбежно ведет исследование к изучению ключевого понятия - личности.
Целью работы является анализ основных направлений, выработанных в современном языкознании, к изучению языковой личности.
Длительное время в культурологи сохраняется тенденция к наиболее глубокому изучению человека: его природы, внешности, внутреннего мира, менталитета и т.д. Одним из актуальных направлений исследования является осмысление феномена человека через естественные языки. Язык, в данном случае, не просто средство коммуникации, передачи и выражения мысли, а система, в которой оформляется концептуальный образ мира.
Попытки выделить особенности
речевой деятельности привели к возникновению
в науке нового объекта изучения – языковой
личности. С позиции антропоцентрической
парадигмы, человек познает мир через
осознание себя, своей теоретической и
предметной деятельности в нем, определяя
иерархию ценностей, которая проявляется
в его речи, а центром внимания становится
носитель языка – языковая личность.
На сегодняшний
день известны различные подходы к изучению
языковой личности: полилектная (многочеловеческая)
и идиолектная (частночесловеческая) личности
(в,п, Нерознак), этносемантическая личность
(С.Г.Воркачев), семиологическая личность
(А.Г. Баранов), русская языковая личность
(Ю.Н. Караулов), языковая личность западной
и восточной культур (Т.Н. Снитко) и т.д.
- Понятие «языковая личность»
В центр современной антропоцентрической лингвистики ставится понятие «языковой личности», то есть человека в его способности совершать речевые поступки. Впервые в науку оно было введено В. В. Виноградовым. Ученый подошел к понятию языковой личности путем исследования языка художественной литературы. Логика развития понятий «образ автора» и «художественный образ», центральных в научном творчестве В. В. Виноградова, подвели исследователя к вопросу о соотношении в произведении языковой личности, художественного образа и образа автора. Первые описания конкретных языковых личностей также принадлежат перу В. В. Виноградова.
Само понятие языковой личности начал разрабатывать Г.И. Богин, он создал модель языковой личности, в которой человек рассматривался с точки зрения его «готовности производить речевые поступки, создавать и принимать произведения речи». В широкий научный обиход данное понятие ввел Ю.Н. Караулов, который считает, что языковая личность – это человек, обладающий способностью создавать и воспринимать тексты, различающиеся: «а) степенью структурно-языковой сложности; б) глубиной и точностью отражения действительности; в) определенной целевой направленностью».
Ю.Н. Караулов разработал уровневую модель языковой личности с опорой на художественный текст. Языковая личность имеет три структурных уровня. Первый уровень – вербально - семантический (семантико-строевой, инвариантный), отражающий степень владения обыденным языком. Второй уровень – когнитивный, на котором происходит актуализация и идентификация релевантных знаний и представлений, присущих социуму (языковой личности) и создающих коллективное и (или) индивидуальное когнитивное пространство. Этот уровень предполагает отражение языковой модели мира личности, ее тезауруса, культуры. И третий – высший уровень – прагматический. Он включает в себя выявление и характеристику мотивов и целей, движущих развитием языковой личности. Следовательно, кодирование и декодирование информации происходит при взаимодействии трех уровней «коммуникативного пространства личности» - вербально-семантического, когнитивного и прагматического.
Концепция трехуровневого устройства языковой личности определенным образом коррелирует с тремя типами коммуникативных потребностей – контактоустанавливающей, информационной и воздействующей, а также с тремя сторонами процесса общения – коммуникативной, интерактивной и перцептивной.
Уровневая модель отражает обобщенный тип личности. Конкретных же языковых личностей может быть множество, они отличаются вариациями значимости каждого уровня в составе личности. Таким образом, языковая личность – это многослойная и многокомпонентная парадигма речевых личностей. При этом речевая личность – это языковая личность в парадигме реального общения, в деятельности. Именно на уровне речевой личности проявляются как национально-культурная специфика языковой личности, так и национально-культурная специфика самого общения.
В содержание языковой личности
включены следующие компоненты:
1) ценностный, мировоззренческий, компонент
содержания воспитания, то есть система
ценностей, или жизненных смыслов. Язык
обеспечивает первоначальный и глубинный
взгляд на мир, образует тот языковой образ
мира и иерархию духовных представлений,
которые лежат в основе формирования национального
характера и реализуются в процессе языкового
диалогового общения;
2) культурологический компонент,
то есть уровень освоения культуры
как эффективного средства повышения
интереса к языку. Привлечение
фактов культуры изучаемого языка,
связанных с правилами речевого
и неречевого поведения, способствует
формированию навыков адекватного
употребления и эффективного
воздействия на партнера по
коммуникации;
3) личностный компонент, то есть индивидуальное,
глубинное, что есть в каждом человеке.
Таким образом, понятие "языковая личность", образовано проекцией в область языкознания соответствующего междисциплинарного термина, в значении которого преломляются философские, социологические и психологические взгляды на общественно значимую совокупность физических и духовных свойств человека, составляющих его качественную определенность. Прежде всего, под "языковой личностью" понимается человек как носитель языка, взятый со стороны его способности к речевой деятельности, т.е. комплекс психофизических свойств индивида, позволяющий ему производить и воспринимать речевые произведения - по существу личность речевая. Под "языковой личностью" понимается также совокупность особенностей вербального поведения человека, использующего язык как средство общения,- личность коммуникативная. И, наконец, под "языковой личностью" может пониматься закрепленный преимущественно в лексической системе базовый национально-культурный прототип носителя определенного языка, своего рода "семантический фоторобот", составляемый на основе мировоззренческих установок, ценностных приоритетов и поведенческих реакций, отраженных в словаре - личность словарная, этносемантическая".
- Направления в описании языковой личности
Языковая личность - это многослойная и многокомпонентная парадигма речевых личностей. При этом речевая личность - это языковая личность в парадигме реального общения, в деятельности. Именно на уровне речевой личности раскрывается национально- культурная специфика самого общения.
а) ценностный, мировоззренческий, компонент содержания воспитания, т. е. система ценностей, или жизненных смыслов. Язык обеспечивает первоначальный и глубинный взгляд на мир, образует тот языковой образ мира и иерархию духовных представлений, которые лежат в основе формирования национального характера и реализуются в процессе языкового диалогового общения;
б) культурологический компонент, то есть уровень освоения культуры как эффективного средства повышения интереса к языку. Привлечение фактов культуры изучаемого языка, связанных с правилами речевого и неречевого поведения, способствует формированию навыков адекватного употребления и эффективного воздействия на партнера по коммуникации;
в) личностный компонент, т. е. то индивидуальное, глубинное, что есть в каждом человеке. Параметры языковой личности только начинают разрабатываться. Она характеризуется определенным запасом слов, имеющих тот или иной ранг частности употребления, которые заполняют абстрактные синтаксические модели. Если модели достаточно типичны для представителя данного языкового коллектива, то лексикон и манера говорения могут указывать на его принадлежность к определенному социуму, свидетельствовать об уровне образованности, типе характера, указывать на пол и возраст и т. д. Языковой репертуар такой личности, деятельность которой связана с выполнением десятка социальных ролей, должен быть усвоен с учетом речевого этикета, принятого в социуме.
Основным средством формирования языковой личности является социализация индивида, предполагающая три аспекта:
Индивидуальный аспект;
Процесс включения человека в определенные социальные отношения, в результате которого языковая личность оказывается своего рода реализацией культурно-исторического знания всего общества;
Активная речемыслительная деятельность по нормам и эталонам, заданным той или иной этноязыковой культурой.
- Изучение индивидуальной языковой личности.
В понятии языковой личности фиксируется связь языка с индивидуальным сознанием личности, с мировоззрением. Любая личность проявляет себя и свою субъектность не только через предметную деятельность, но и через общение, которое немыслимо без языка и речи. Речь человека с неизбежностью отражает его внутренний мир, служит источником знания о его личности. Более того, «очевидно, что человека нельзя изучить вне языка...», поскольку, даже с обывательской точки зрения, трудно понять, что представляет из себя человек, пока мы не услышим, как и что он говорит. Но также невозможно «язык рассматривать в отрыве от человека», так как без личности, говорящей на языке, он остается не более чем системой знаков. Эта мысль подтверждается В. Воробьевым, который считает, что «о личности можно говорить только как о языковой личности, как о воплощенной в языке». Под языковой личностью в языкознании понимается «совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений, языковая компетенция, характеризующаяся глубиной и точностью отражения действительности, степенью структурно-языковой сложности, при этом интеллектуальные характеристики языковой личности выдвигаются на первый план». По мнению Ю.Н. Караулова, «языковая личность – вот та сквозная идея», которая «пронизывает все аспекты изучения языка и одновременно разрушает границы между дисциплинами, изучающими человека вне его языка». Языковая личность является видом полноценного представления личности, вмещающим в себя и психический, и социальный, и этический и другие компоненты, но преломленные через ее язык, ее дискурса.
- Изучение языковой личности, представляющей какую-либо социальную группу
Понятие языковой личности не замыкается на индивидуальном пользователе языка, но выходит на уровень национального языкового типа. Языковая личность - социальное явление, но в ней есть индивидуальный аспект. Индивидуальное в языковой личности формируется через внутреннее отношение к языку, через становление личностных языковых смыслов; но при этом не следует забывать, что языковая личность оказывает влияние на становление языковых традиций. Каждая языковая личность формируется на основе присвоения конкретным человеком всего языкового богатства, созданного предшественниками. Язык конкретной личности состоит в боль шей степени из общего языка и в меньшей - из индивидуальных языковых особенностей.
- Изучение языковой личности в национальном аспекте
Языковая личность является носителем языкового сознания, существующего в виде двух ментальных образований – знаний и представлений, с помощью которых формируется целостный образ мира, являющийся «…основой для рефлексии индивида и дальнейшего освоения им смыслового многообразия мира». Каждая языковая личность уникальна, обладает собственным когнитивным пространством, собственным знанием языка и особенностями его пользования. Исследователь Д. Б. Гудков считает, что не существует просто языковой личности, она всегда национальна, всегда принадлежит определённому лингвокультурному обществу.
Д. В. Аникин
(Из диссертации «Исследование языковой личности составителя “Повести временных лет” , размещенной по адресу: http://starling.rinet.ru/~minlos/thesis/Anikin2005.pdf)
Обращение к исследованию языковой личности (ЯЛ) в отечественной лингвистике связано с именем В. В. Виноградова, выработавшего на материале художественной литературы пути описания ЯЛ автора и персонажа. Сам термин ЯЛ был впервые употреблен в публикации В. В. Виноградова “О художественной прозе”. В настоящее время понятие ЯЛ достаточно хорошо разработано в российской лингвистической науке (Ю. Д. Апресян, Г. И. Берестнев, Г. И. Богин, В. Г. Гак, Ю. Н. Караулов, М. В. Китайгородская, Н. Н. Розанова, В. И.
Шаховский). В многочисленных трактовках ЯЛ, появившихся в 80-90 гг. XX в., различимы два магистральных направления: лингводидактика и лингвокультурология. Лингводидактический и лингвокультурологический подходы различаются путями описания ЯЛ.
Лингводидактику отличает “крупный” масштаб при описании ЯЛ (в центре внимания находится индивид как совокупность речевых способностей). Для лингвокультурологии, напротив, характерен “мелкий” масштаб при описании ЯЛ: предметом исследования становятся “национально-культурный прототип носителя определенного языка…”, собирательный культурно-исторический образ – “Языковая личность существует в пространстве культуры, отраженной в языке, в формах общественного сознания на разных уровнях (научном, бытовом и др.), в поведенческих стереотипах и нормах, в предметах материальной культуры и т. д. Определяющая роль в культуре принадлежит ценностям нации, которые являются концептами смыслов”. Таким образом, если в первом случае ЯЛ представляется совокупностью ипостасей, в которых индивид воплощается в языке, то во втором – совокупность индивидов составляет образ ЯЛ.
Лингводидактический подход к ЯЛ в трудах современных исследователей восходит к взглядам Г. И. Богина. Г. И. Богин предложил модель ЯЛ, согласно которой под ЯЛ понимается: “человек, рассматриваемый с точки зрения его готовности производить речевые поступки”. Лингводидактическое направление разрабатывается по преимуществу на современном, синхронном материале, поэтому для его сторонников характерно внимание к отношению: языковая норма – речевая реализация. В русле лингводидактического направления разработал методику реконструкции и дал определение ЯЛ Ю. Н. Караулов в монографии “Русский язык и языковая личность”: ЯЛ – “совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и воспроизведение им речевых произведений (текстов), которые различаются а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью…”. Наиболее полно научные представления Ю. Н. Караулова нашли практическое воплощение в его труде “Активная грамматика и ассоциативно-вербальная сеть”, где язык “как речевая способность говорящего на нем индивида” был определен в качестве одного из трех образов естественного языка наряду с языком “как совокупностью текстов” и языком “как системно-структурным образованием”.
Для лингводидактики долгое время оставалось проблемным вычленение материального носителя ядерного для данного направления понятия речевой способности, что было успешно решено Ю. Н. Карауловым, определившим материальным аналогом языковой способности ассоциативно-вербальную сеть языка, которая выражается в ассоциативном тезаурусе.
Лингвокультурология как область лингвистических исследований сложилась также в конце 70-х гг. XX вв. для решения задачи представления данных о стране и культуре изучаемого языка при помощи филологической методики преподавания. Предметом лингвокультурологии является связь “язык–культура–этнос”, которая рассматривается на материале словаря: “Лингвокультурология изучает национально-культурную семантику языковых единиц с целью понимания их во всей полноте содержания и оттенков, в степени, максимально приближенной к их восприятию носителями данного языка и данной культуры”.
Как специальная область науки лингвокультурология возникла в 90-е годы XX в. В настоящее время лингвокультурология – это “гуманитарная дисциплина, изучающая воплощенную в живой национальный язык и проявляющуюся в языковых процессах материальную и духовную культуру”. Выделяются следующие школы лингвокультурологии: 1) школа лингвокультурологии Ю. С. Степанова, описывающая константы культуры в диахроническом аспекте; верификация их содержания проводится на материале текстов разных эпох; 2) школа Н. Д. Арутюновой, исследующая универсальные термины культуры, извлекаемые из текстов разных времен и народов; 3) школа В. Н. Телия, исследующая языковые сущности с позиции рефлексии носителя живого языка с помощью имитации речедеятельностных ментальных состояний говорящего; 4) исследующая безэквивалентную лексику школа лингвокультурологии, созданная В. В. Воробьевым, В. М. Шаклеиным и др., развивающими лингвострановедческую концепцию Е. М. Верещагина и В. Г. Костомарова.
Ю. Н. Караулов ввел понятие ЯЛ в широкий научный обиход и предложил уровневую модель ЯЛ. Данная модель ЯЛ оказалась востребованной и лингводидактическим, и лингвокультурологическим подходами, так как представляет собой некий обобщенный тип личности, тогда как множество конкретных личностей могут быть рассмотрены как ее вариации. Методика Ю. Н. Караулова дала возможность изучения ЯЛ с различной степенью обобщения, что предопределило развитие исследований структуры ЯЛ по пути построения аспектных моделей. Так, на сегодняшний день существует множество аспектов изучения ЯЛ, определяющих различные статусы ее существования: “полилектная (многочеловеческая) и идиолектная (частночеловеческая) личности (В. П. Нерознак), этносемантическая личность (С. Г. Воркачев), элитарная ЯЛ (О. Б. Сиротинина, Т. В. Кочеткова), семиологическая личность (А. Г. Баранов), русская ЯЛ (Ю. Н. Караулов), ЯЛ и речевая личность (Ю. Е. Прохоров, Л. П. Клобукова), ЯЛ западной и восточной культур (Т. Н. Снитко), словарная ЯЛ (В. И. Карасик), эмоциональная ЯЛ (В. И. Шаховский)”, диалектная ЯЛ, ЯЛ “средневекового человека” и пр.
В настоящее время возрастает интерес к ЯЛ как к динамическому, развивающемуся феномену. Исследование ЯЛ в данном аспекте было предложено Ю. Н. Карауловым, разработавшим понятие общерусского языкового типа. Возможны два пути исследования ЯЛ в развитии: с помощью протяженного во времени ассоциативного эксперимента, а также с помощью исследования текстов ЯЛ разных исторических эпох. В первом случае может использоваться метод наращивания ассоциативных цепей или метод вербального ассоциативно-частотного ряда, восходящий к трудам А. Н. Леонтьева и Р. М. Фрумкиной, обнаружившей иерархическую упорядоченность слов в идеолексиконе в соответствии с частотой их встречаемости в речевом опыте человека. Во втором случае изучение ЯЛ неизбежно ограничивается исследованием вербального ассоциативно-частотного ряда, зафиксированного в письменных источниках.
Несмотря на то, что исследование ЯЛ на материале письменных источников в сравнении с ассоциативным экспериментом значительно сужает объем извлекаемых в ходе анализа сведений о ЯЛ (“таким путем надежно восстанавливается только состав идиолексикона, но не его структура”), данный способ исследования ЯЛ представляется более чистым (так как любая анкета навязывает испытуемому модель поведения при ассоциировании, которая “искажает характер отражаемого в эксперименте фрагмента ассоциативно-семантической сети”), а при исследовании ЯЛ иной исторической эпохи – и единственно возможным.
ЯЛ, принадлежащую иной исторической эпохе, мы называем ИЯЛ. В рамках лингводидактического направления исследования ЯЛ существуют опыты описания конкретной ЯЛ, значительно отдаленной во времени от исследователя, на основе текстов. Так, Н. И. Гайнуллиной предпринято исследование ЯЛ Петра Великого на материале эпистолярия; О. В. Поповой осуществлена на материале деловых посланий реконструкция ЯЛ Ивана Грозного. Указанные работы отвечают установке лингводидактики на системное описание идиолектов.
Проблемным для описаний ИЯЛ в рамках лингводидактического направления остается выявление “нормативного для отдаленной исторической эпохи текста”, своеобразного инварианта, относительно которого изучаемая ЯЛ рассматривается как его реализация. Так, для решения указанной задачи О. В. Поповой при поиске индивидуальных особенностей стиля Ивана Грозного (определении особенностей функционирования в посланиях монарха единиц различных уровней языковой системы как компонентов стиля Ивана Грозного) используются приметы эпистолярного жанра, типичные для писем XVI в. Н. И. Гайнуллиной в качестве инварианта, позволяющего установить “основные лингвистические формы … индивидуальной реализации в конкретных исторических условиях” ЯЛ Петра Первого используются представления о “смене культурно-исторических парадигм конца XVII - начала XVIII в.”, а также сведения о характере литературного языка данной исторической эпохи (для интерпретации “индивидуальных пристрастий Петра Первого” в выборе языковых единиц из “базовых возможностей русского языка своего времени”.
В русле лингокультурологического направления изучение ИЯЛ осуществляется на материале текстов, созданных одним человеком, различными людьми и на материале словарей. Так, Н. С. Бондарчук и Р. Д. Кузнецова предприняли исследование ЯЛ купца М. Тюльпина (1762 –1823) гг. на лексико-семантическом и синтаксическом уровнях в семасиологическом, ономасиологическом и прагматическом аспектах.
Исследователи рассматривают идиолексикон составителя летописи как отражение языка эпохи, преломленное в ЯЛ М. Тюльпина. Исследование ИЯЛ на материале словников с помощью моделирования лексико-семантических полей было предложено А. В. Михайловым: “в качестве модели древнерусского сознания по письменным источникам превосходно может служить словник, желательно с указанием количества словоупотреблений и относительной частотностью”. Примером реконструкции ИЯЛ с помощью полевого структурирования на материале словаря служит работа Т. И. Вендиной, моделировавшей ЯЛ “средневекового человека” на материале Словаря старославянского языка под ред. Р. М. Цейтлин.
Произведение письменности всегда ограничено жанрово, идейно-тематически, стилистически и пр. Указанные ограничения неизбежно отражаются на реконструируемом облике ИЯЛ, являющейся “результатом объективации личности в пространстве письма”, то есть неким отпечатком личности в тексте, во многом обусловленным характером привлекаемого для анализа письменного источника. Поэтому на основе письменного произведения не представляется возможным ни составить национально-культурный “фоторобот” эпохи, ни показать специфику созданного ЯЛ литературного памятника в контексте эпохи.
Специфическими ограничениями обладает и реконструкция ИЯЛ по словарям, так как словари отражают лексическое богатство древнерусского языка фрагментарно, а “в отрыве от текста… высокочастотные слова… не образуют ярко выраженных семантических объединений”. Собственно говоря, лексикографический способ исследования оправдывается трудоемкостью исследования ИЯЛ по текстам, которое предполагает их пословный анализ, а также отсутствием программного инструментария для лингвистической интерпретации текстов. Очевидно, что обращение к моделированию ЯЛ на базе словаря обусловлено приоритетным использованием статистических методов при моделировании естественного языка, хотя, в целом, применение статистических моделей на сегодняшний день не представляется перспективным.
Слабая эффективность этнолингвистического направления (разновидностью которого является лингвокультурологический подход) при исследовании ПВЛ показана В. В. Долговым на примере статьи Н. И. Толстого “Этническое самопознание и самосознание Нестора Летописца, автора “Повести временных лет”.
Лингвокультурологический анализ, оперируя совокупностью словарных единиц, нивелирует роль разночтений –следов исторического развития текста, гетерогенная по происхождению летопись рассматривается как целостное произведение.
Намного успешнее задача реконструкции ЯЛ отдаленной исторической эпохи в лингвокультурологии решается привлечением ряда произведений, примером чего служат работы Т. В. Михайловой и А. В. Михайлова, в которых исследовательским материалом служит ряд произведений XV –XVII вв. Так, в работе “Использование эмоциональных смыслов для выражения оценочных значений в Повестях Смутного Времени XVII века” исследователями осуществлен анализ эмоциональных смыслов высказываний как компонентов тезаурусного устройства, в ходе которого авторы определили, что в текстах Смутного Времени “описание эмоций есть не столько описание психического состояния субъекта, сколько выражение оценки через описание степени его приближения к Всевышнему, крепости его веры и связи его с Богом”. В работе “Древнерусские текстуальные средства воздействия на общественное сознание в аспекте отношения к царской власти (XV-XVII вв.)” Т. В. Михайлова и А. В. Михайлов исследовали “стратегии символического конструирования” древнерусских текстов, что дало возможность описать прагматическое устройство произведений XV-XVII вв. и моделировать идеологию Московского государства. Исследователями были выявлены следующие идеологемы Московского государства: богоизбранность Русской земли, направленность на собирание Руси, богоустановленность княжеской власти, соборность; описан образ идеального князя: отсутствие отрицательных качеств (беспорочность), созидательная деятельность, устремленность к горнему, древность и непрерывность династии, смиренность (как добродетель простого мирянина).
Моделирование ЯЛ отдаленных исторических эпох в сравнении с исследованием ЯЛ Нового времени имеет свою специфику. Анализ неизбежно ограничен рамками письменных источников, которые представляют литературное богатство древности фрагментарно. Поэтому для сохранения принципа целостности описания исследование ИЯЛ в рамках лингводидактического направления должно осуществляться на материале одного памятника письменности, который по объективным причинам является единственным источником её изучения, либо совокупности памятников, обладающих общностью жанра, регистра, школы письменности в лингвокультурологии.
Итак, лингвокультурологическое изучение ПВЛ возможно лишь при ее сопоставлении с другими летописями. Подобный анализ был предпринят Н. И. Толстым в работе “Тема библейского происхождения славян у славянских хронистов XII–XVIII вв., в которой исследователь на основе анализа славянских хроник пришел к выводу, что в славянских хрониках запечатлена сформировавшаяся мифологическая (библейская) картина этногенеза славян. В мифологических представлениях хронистов об этногенезе отразилось исторически укрепившееся сознание славян “об их единстве и об их приверженности и сопричастности к мировой культуре, одним из прообразов которой была библейская культура и традиция”. В русской анналистической традиции ПВЛ известна по многим летописным сводам, однако представлена как их идейное и повествовательное ядро, относительно стабильное во времени. Поэтому ПВЛ не может быть рассмотрена на фоне устойчивого культурного “фоторобота”, запечатленного в летописном жанре, так как сама лежит в основе отечественной летописной традиции.
Таким образом, ЯЛ составителя ПВЛ не представляется возможным рассмотреть в русле лингвокультурологического направления: ЯЛ составителя ПВЛ не сводима к совокупности идиолектов летописцев (так как положена в основу дошедших летописных сводов), фрагментарность дошедшего до нас письменного наследия, синхронного ПВЛ, не позволяет исследовать ПВЛ как летописную вариацию культурного “фоторобота” домонгольского периода развития древнерусского государства.
При изучении ЯЛ составителя ПВЛ с позиций лингводидактического направления не требуется обращения к литературному окружению ПВЛ, так как выполняющий функцию инварианта “нормативный текст” является составляющей ЯЛ составителя ПВЛ–книжно-письменной традицией анналистического направления средневековой историографии. С другой стороны, остается проблематичным вычленение книжно-письменной традиции, относительно которой ЯЛ составителя ПВЛ может быть рассмотрена как ее реализация. Основной преградой на пути подобной реконструкции является традиционность искусства средневековья: искусство Средних веков “…стремится выразить коллективные чувства, коллективное отношение к изображаемому. Отсюда многое в нем зависит не от творца произведения, а от жанра, к которому это произведение принадлежит. Автор в гораздо меньшей степени, чем в новое время, озабочен внесением своей индивидуальности в произведение. Каждый жанр имеет свой строго выработанный образ автора, писателя, “исполнителя”. …Традиционность художественного выражения настраивала читателя или слушателя на нужный лад. Те или иные традиционные формулы, жанры, темы, мотивы, сюжеты служили сигналами для создания у читателя определенного настроения. Стереотип … входил в самую суть художественной системы средневековой литературы…”.
В настоящее время продолжается поиск способов вычленения из книжно-письменной традиции источника ЯЛ его создателей. Так, В. А. Рогожиной для выявления образа автора ПВЛ было предложено исследование языковых средств реализации интенций летописца: “Не имея возможности высказать свое истинное отношение к происходящему, летописец должен был передать свое мнение через субъект речи, присутствие которого в тексте и целевую установку эксплицирует интенсиональность–содержательная категория, отражающая коммуникативное намерение субъекта речи… Базовыми языковыми средствами реализации намерений летописца являются те, при помощи которых в высказывании отражается “присутствие” субъекта текста. Интенсиональность тесно связана с такими семантическими категориями языка, как оценка, эмотивность и субъективность.
Иной путь изучения ИЯЛ был предложен Л. И. Шелеповой. При пословном исследовании списков Есиповской летописи автор сосредоточил внимание на характеристике групповой ЯЛ книжников, переписывавших и изменявших летопись на протяжении XVII в., с помощью ЛЗ: “Решение вопроса об организации (модели) языковой личности в древние периоды возможно путем анализа текстов, сохранившихся в нескольких списках, ибо та или иная лексическая замена, допущенная книжником (писцом, автором, редактором) при переписывании текста есть индивидуальная реакция его (книжника) на стимул–образец протографа”. Таким образом, при моделировании ИЯЛ снимается необходимость в реконструкции “нормативного для книжно-письменной традиции исследуемого произведения текста”. В качестве инварианта предстает текст протографа, а выявленные ЛЗ позволяют судить о принадлежности книжника к той или иной школе письменности, диалектной группе, охарактеризовать индивидуальные особенности словоупотребления летописца. Подобный анализ возможен вследствие жесткой традиционности “письменного языка старшей поры”, для которого была характерна каноничность, ритуальность текстов и подражательность, “возведенная в идеал” . При всех преимуществах данный метод малоприменим к ПВЛ, так как уже на этапе становления ПВЛ не обладала однородностью, но представляла собой, как это было доказано А. А. Шахматовым, летописный свод. Так как в ПВЛ обнаруживается “наличие четырех слоев, а значит и четырех летописцев (Никона, Ивана, Нестора и Сильвестра), то говорить о языковой личности на основе всего летописного текста будет некорректно. В этом случае мотивационный уровень может быть представлен неоднородными, иногда даже взаимоисключающими целеустановками…”.
Таким образом, реконструкция книжно-письменной традиции ПВЛ представляется самостоятельной задачей, которая может быть решена при помощи текстологической стратификации летописи, произведенной А. А. Шахматовым, выявившим в составе ПВЛ предшествующие ей летописные своды, определившим их характер и состав.
Поэтому в ЯЛ составителя ПВЛ выделяем два компонента: 1) групповой, представленный книжно-письменной традицией русского летописания и 2) личностный, который реализуется в многочисленных разночтениях и представляет собой вклад летописца – создателя ПВЛ в развитие книжно-письменной традиции летописания (вариант инварианта книжно-письменной традиции).
Введение понятия языковой личности в лингвистику связано с изменением научной парадигмы гуманитарного знания, когда на место господствовавшей сциентистской системно-структурной парадигмы пришла парадигма антропоцентрическая, функциональная. Появилась возможность говорить о том, что язык принадлежит прежде всего личности, которая осознает себя и свое место в мире, свою роль в практической деятельности и языковом общении. Произошел, предсказанный Фердинандом де Соссюром перенос центра тяжести с изучения системы языка на исследование речи. Термин «языковая личность», впервые введенный в научный оборот В.В. Виноградовым, стал активно функционировать в лингвистике в 80-90-е годы ХХ века.Языковая личность как объект лингвистического исследования позволяет рассматривать во взаимодействии все свойства языка, учитывать как лингвистические, так и экстралингвистические факторы. Языковая личность - это та сквозная идея, которая пронизывает все аспекты изучения языка и одновременно разрушает границы между дисциплинами, изучающими человека, поскольку нельзя изучать человека вне его языка.
Термин «языковая личность» включает следующие дефиниции: 1) любой носитель того или иного языка, охарактеризованный на основе анализа произведенных им текстов с точки зрения использования в этих текстах системных средств данного языка для отражения видения им окружающей действительности (картины мира) и для достижения определенных целей в этом мире; 2) наименование комплексного способа описания языковой способности индивида, соединяющего системное представление языка с функциональным анализом текстов . Под языковой личностью понимается человек как носитель языка, взятый со стороны его способности к речевой деятельности, т. е. комплекс психофизических свойств индивида, позволяющий ему производить и воспринимать речевые произведения, - по существу личность речевая. Под языковой личностью понимается также совокупность особенностей вербального поведения человека, использующего язык как средство общения, - личность коммуникативная. И, наконец, под языковой личностью может пониматься закрепленный преимущественно в лексической системе базовый национально-культурный прототип носителя определенного языка, своего рода «семантический фоторобот», составляемый на основе мировоззренческих установок, ценностных приоритетов и поведенческих реакций, отраженных в словаре, - личность словарная, этносемантическая .
Потребность в понятии «ЯЛ» проявилась в 80-х гг. ХХ в. Приоритет его разработки и использования принадлежит рус. лингвистике, хотя идея рассматривать существование и функционирование языка в связи с его носителем-человеком всегда была присуща языкознанию. Исторические предпосылки возникновения соответствующей теории можно проследить начиная с 19 в. Из трудов Вильгельма фон Гумбольдта , трактовавшего язык как «орган внутреннего бытия человека» и как выразитель духа и характера народа, нации, вытекает обобщенное понимание Я. л. И как представителя рода homo sapiens, умеющего соединять мысль со звуком и использовать результаты этой деятельности духа для общения, и как национальной языковой личности, т. е. носителя языка - совокупного представителя своего народа. Уже в нач. 20 в. Шахматов Алексей Александрович утверждал, что «реальное бытие имеет язык каждого индивидуума; язык села, города, области, народа оказывается известною научною фикцией».
Сам термин Я. Л. впервые был употреблен Виноградовым Виктором Владимировичем в 1930 г. в книге «О художественной прозе». В. В. Виноградов, ставя своей задачей исследование языка художественной литературы во всей его сложности и всем многообразии, видит элементарный уровень, отправной момент в изучении этого необъятного целого - в индивидуальной речевой структуре. У Виноградова - 2 линии изучения ЯЛ: линия «образа автора» и линия «художественного образа как языковой личности».В. В.Виноградов в разработке понятия языковой личности шел не психолингвистическим и не лингводидактическим путем, он ставил перед собой задачу исследование языка художественной литературы во всей его сложности и всем многообразии, он видел элементарный уровень, элементарную клеточку, отправной момент в изучении этого необъятного целого – в индивидуальной речевой структуре. В работе 1927 г. В связи с исследованием «систем речи» литературных произведений В.В. Виноградов главный упор делает на языковую личность. Он пишет: «Проблемы изучения типов монолога в художественной прозе находятся в тесной связи с вопросом о приемах конструирования «художественно-языкового сознания», образа говорящего или пишущего лица в литературном творчестве. Монолог прикрепляется к лицу, определительный образ которого тускнеет по мере того, как он ставится все в более близкие отношения с всеобъемлющим художественным «я» автора. А чисто образ авторского «я», все же являющийся фокусом притяжения языковой экспрессии, не появляется. Лишь в общей системе словесной организации и в приемах «изображения» художественно-индивидуального мира проступает внешне скрытый лик «писателя». В этом суждении В.В. Виноградова заложена главная идея о соотношении и взаимодействии в произведении языковой личности, художественного образа и образа автора .
Само понятие языковой личности начал разрабатывать Г. И. Богин , он рассматривал модель Я. Л. , в которой человек рассматривается с т. зрения его «готовности производить речевые поступки, создавать и принимать произведения речи». Ввел же это понятие в широкий обиход Юрий Николаевич Караулов , который считает, что ЯЛ - это человек, обладающий способностью создавать и воспринимать тексты, различающиеся:
a) Степенью структурно-языковой сложности;
b) Глубиной и точностью отражения действительности;
c) Определенной целевой направленностью.
В современном научном знании тот фон, на котором происходило становление теории Я. л., характеризуется следующими особенностями:
· в фокус интереса во всех гуманитарных областях был помещен обычный человек;
· успехами психолингвистики в изучении языковой способности человека;
· привлечением внимания к проблеме способов существования языка (язык-система, язык-текст, язык-способность).
На сегодняшний день существуют различные подходы к изучению ЯЛ:
1. Полилектная (многочеловеческая) и идиолектная (частночеловеческая) личности (В. П. Нерознак);
2. элитарная ЯЛ (О. Б. Сиротинина, Т. В. Кочеткова);
3. русская языковая личность (Ю. Н. Караулов);
4. языковая и речевая личность (Ю. Е, Прохоров, Л. П. Клобукова);
5. семиологическая личность (А. Г. Баранов);
6. этносемантическая личность (С. Г. Воркачев);
7. словарная языковая личность (В. И. Карасик);
8. языковая личность западной и восточной культур (Т. Н. Снитко);
9. эмоциональная ЯЛ (В. И. Шаховский) и др.
Юрий Николаевич Караулов выделяет следующие уровни организации и изучения языковой личности:
1) нулевой (или вербально-семантический ) - структурно-языковой, отражающий степень владения обыденным языком;
2) лингвокогнитивный (тезаурусный) - включает понятия, крупные концепты, идеи. В качестве стереотипов на этом уровне выступают устойчивые стандартные связи между дескрипторами, находящие выражение в генерализованных высказываниях, дефинициях, афоризмах, крылатых выражениях, пословицах и поговорках, из всего богатства и многообразия которых каждая языковая личность выбирает, «присваивает» именно те, которые выражают «вечные» для нее истины;
3) прагматический (или мотивационный)- более высокий по отношению к лингвокогнитивному уровень анализа языковой личности, он включает выявление и характеристику мотивов и целей, движущих ее развитием, поведением, управляющих ее текстопроизводством и в конечном итоге определяющих иерархию смыслов и ценностей в ее языковой картине мира.
Под Я. л., т. о., потенциально понимается любой носитель языка, а способ представления (изучения и описания) Я. л. предполагает воссоздание ее структуры на основе производимых и воспринимаемых ею текстов.
b) как типовом представителе данной языковой общности и более узкого входящего в нее речевого коллектива;
c) как представителе человеческого рода, неотъемлемым свойством которого является использование знаковых систем и, прежде всего, естественного языка.
К Я л. Как лингвистическому объекту исследователи приходят разными путями:
· психолингвистическим - от изучения психологии языка, речи и речевой деятельности в нормальном и измененных состояниях сознания;
· лингводидактическим - от анализа процессов обучения языку и языкового онтогенеза (онтогенез - преобразования, претерпеваемые человеком от зарождения до конца жизни).
· чисто филологическим - от изучения языка художественной литературы.
Исследования, связанные с Я. л., характеризуются широким применением экспериментальных методов:
ü ассоциативных экспериментов;
ü анализа пересказов текстов;
ü анализа записей речи одного дня личности;
ü записей детской личности;
ü анализа деятельности устных и письменных переводчиков;
ü анализа статистических самонаблюдений личности над своей письменной речью.
Полное описание языковой личности предполагает:
1. характеристику семантико-строевого уровня ее организации;
2. реконструкцию языковой модели мира, или тезауруса данной личности;
3. выявление ее жизненных или ситуативных доминант, установок, мотивов, находящих отражение в процессах порождения текстов и их содержании, а тж в особенностях восприятия чужих текстов.
Модель языковой личности, предложенная В.И. Карасиком опирается на научную метафору Вильгельма фон Гумбольдта – языковой круг: «Так как восприятие и деятельность человека зависят от его представлений, то его отношение к предметам целиком обусловлено языком… каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, из пределов которого можно выйти только в том случае, если вступаешь в другой круг».
Концепция В.И. Карасика базируется на неразрывной связи этнокультурных и социокультурных начал в человеке, с одной стороны, и индивидуальных особенностей – с другой . Таким образом, под языковой личностью В.И. Карасик понимает личность коммуникативную – «обобщенный образ носителя культурно-языковых и коммуникативно-деятельностных ценностей, знаний, установок и поведенческих реакций» .
При изучении языковой личности с позиций психологии и психолингвистики внимание фиксируется на психическом компоненте языкового сознания. По мнению Т.Н. Ушаковой , языковое сознание выступает в двух сущностях: как психический феномен нематериальной природы и как материальный феномен, реализуемый в произносимой или записываемой речи. В.И. Карасик, опираясь на анализ констант языкового сознания и коммуникативного поведения личности, считает возможным выделить новую область интегративного гуманитарного знания – аксиологическую лингвистику .
В ходе развития лингвистики проблема языковой личности обсуждалась неоднократно, что сопровождалось усложнением этого понятия. В первом приближении речь шла просто о человеке, затем о модели говорящий / слушающий и, наконец, о трехуровневой модели языковой личности, разработанной Ю.Н. Карауловым. Последняя модель послужила стимулом к развитию теории языковой личности, например, к возникновению понятия вторичной языковой личности, предложенного И.И. Халеевой.
Таким образом, исследование языковой личности неизбежно вовлекает в сферу интересов лингвистов те вопросы, которые объединяют специалистов, изучающих человека с различных точек зрения.
Рассмотрим подробнее структуру языковой личности. Языковая личность в условиях общения может рассматриваться как коммуникативная личность - обобщенный образ носителя культурно-языковых и коммуникативно-деятельностных ценностей, знаний, установок и поведенческих реакций. Карасик В.И. рассматривает языковую личность как коммуникативную личность, в структуре которой можно выделить ценностный, познавательный и поведенческий планы этого понятия .
Ценностный план коммуникативной личности содержит этические и утилитарные нормы поведения, свойственные определенному этносу в определенный период. Эти нормы закреплены в нравственном кодексе народа, отражают историю и мировосприятие людей, объединенных культурой и языком. Нравственный кодекс народа в языке выражается лишь частично. К числу языковых (и шире коммуникативных) индексов такого кодекса относятся универсальные высказывания и другие прецедентные тексты, составляющие культурный контекст, понятный среднему носителю языка, правила этикета, коммуникативные стратегии вежливости, оценочные значения слов.
Нормы поведения имеют прототипный характер, т.е. мы храним в памяти знания о типичных установках, действиях, ожиданиях ответных действий и оценочных реакциях применительно к тем или иным ситуациям. Вместе с тем мы допускаем возможные отклонения от поведенческой нормы, причем такие отклонения всегда содержат дополнительную характеристику участников общения. Наконец, существуют поведенческие табу, нарушение которых вызывает отрицательную реакцию участников общения и прекращает общение. Например, в англоязычной среде существуют вариативные способы завершения диалога, в частности, представлено несколько типичных речевых клише для неформального окончания общения. Специфика англоязычного общения состоит, как известно, в выборе регионального варианта поведения: то, что приемлемо для британцев, может оказаться неприемлемым для американцев, и наоборот. В США можно часто услышать фразу «Have a nice (good) day !» Вместе с тем в британском словаре содержится примечание, что такая фраза уместна, прежде всего при общении продавца с покупателем: продавец желает покупателю всего доброго, прощаясь с ним. Тем самым эта речевая формула содержит для британцев дополнительную статусно-ролевую информацию об участниках общения.
Познавательный (когнитивный) план коммуникативной личности выявляется путем анализа картины мира, свойственной ей. На уровне культурно- этнического рассмотрения (именно применительно к данному уровню обычно говорят о языковой личности) выделяются предметно-содержательные и категориально-формальные способы интерпретации действительности, свойственные носителю определенных знаний о мире и языке.
Поведенческий план коммуникативной личности характеризуется специфическим набором намеренных и помимовольных характеристик речи и паралингвистических средств общения. Такие характеристики могут рассматриваться в социолингвистическом и прагмалингвистическом аспектах: в первом выделяются индексы речи мужчин и женщин, детей и взрослых, образованных и менее образованных носителей языка, людей, говорящих на родном и неродном языке, во втором – речеактовые, интерактивные, дискурсивные ходы в естественном общении людей. Поведенческий стереотип включает множество отличительных признаков и воспринимается целостно. Любое отклонение от стереотипа (например, чересчур широкая улыбка) воспринимается как сигнал неестественности общения, как знак принадлежности партнера по общению к чужой культуре или как особое обстоятельство, требующее разъяснения.
Предлагаемые аспекты коммуникативной личности соотносимы с трехуровневой моделью языковой личности (вербально-семантический, когнитивный, прагматический уровни), предложенной Ю.Н. Карауловым . Различие состоит в том, что уровневая модель предполагает иерархию планов: высшим является прагматический уровень (прагматикон), включающий цели, мотивы, интересы, установки и интенциональности; средний уровень (семантикон) представляет собой картину мира, включающую понятия, идеи. концепты и отражающую иерархию ценностей; низший уровень (лексикон) – это уровень владения естественным языком, уровень языковых единиц .
Языковая личность существует в пространстве культуры, отраженной в языке, в формах общественного сознания на разных уровнях (научном, бытовом и др.), в поведенческих стереотипах, в предметах материальной культуры. Индивидуальное в ЯЛ формируется через внутреннее отношение к языку, через становление личностных языковых смыслов.
Опыты реконструкции ЯЛ содержатся в работах Виктора Владимировича Виноградова о языке Н. В. Гоголя и Ф. М. Достоевского, в его книге «О художественной прозе» (М.-Л., 1930), в книге Юрия Николаевича Караулова «Русский язык и языковая личность» (М., 1987) (дискурс Шохова - персонажа романа А. Приставкина «Городок») и др. К воссозданию ЯЛ непосредственное отношение имеют словари языка писателей, а тж др. словари, напр. «Мотивационный диалектный словарь», в котором раскрываются приемы языковой рефлексии наивно-говорящего - усредненной языковой личности носителя диалекта - в поисках мотиватора внутренней формы слова.
Таким образом, исследование языковой личности неизбежно вовлекает в сферу интересов лингвистов те вопросы, которые объединяют специалистов, изучающих человека с различных точек зрения. Дальнейшая разработка теории языковой личности, исследование речи индивида является перспективным научным направлением. Способность и возможность познавать личность через ее язык открывает новые горизонты в науке.
Список литературы
1. Виноградов В.В. О языке художественной прозы. – М., 1980.
2. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс [Текст]/ В.И. Карасик, Научно-исследовательская лаборатория «Аксиологическая лингвистика». – М.: ГНОЗИС, 2004. – 389 с.
3. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность [Текст]/ Ю.Н. Караулов. – М.: «Наука», 1987. – 261 с.
4. Ушакова Т.Н. Речь человека в общении. – М., 1989.
